Юлия Тымчак

статья

В ОГНЕ РАСКОЛА

погибло более 300 жителей деревни Паламошновой.

        «Бунташный» и смутный XVΙΙ век содержит массу трагических страниц. Одной из них является история раскола русской православной церкви.

            За семь столетий христианства на Руси в обрядах, традициях, канонах православные неоднократно отступали от строгих греческих оригиналов. В церковных книгах, переведённых с греческого языка, малограмотные переписчики допускали ошибки и искажения. Первые шаги на пути преобразований православной церкви начал царь Алексей Михайлович и его сподвижники, но размах и силу реформа приобрела благодаря новому патриарху Никону (Никите Минову), избранному в 1652 году. В соответствии с реформой  был изменен порядок богослужения, исправлены тексты богослужебных книг, предписано поклоны делать в храмах только в пояс, а не до полу, креститься тремя перстами, а не двумя, как было раньше, и писать иконы только по греческим образцам.

            Эти изменения не затрагивали сущности религии, но большинство представителей духовенства не поддержали реформу. Новшества, вводимые Никоном, были восприняты ими как продукт иноземного влияния, угрожающего чистоте православной веры. Однако, самым главным препятствием на пути  преобразований оказалось сопротивление самих прихожан.

            Реформы Никона были удачными по замыслу, но крайне неудачными по методам их проведения. Амбиции Никона росли, его отношения с царём обострялись, а по всей стране развернулась отчаянная, а порой даже вооружённая борьба между сторонниками патриарха и ревнителями старой веры, старообрядцами.

             Раскольники создавали собственные, обособленные от «никониян» общины, не признавали новых икон, исправленных официальной церковью богослужебных книг. При некоторых общинах создавались старообрядческие школы — «грамотицы».

       С самого начала старообрядчество не было единым и к концу  XVΙΙ - началу XVΙΙΙ веков распалось на ряд течений, получивших названия «толков» и «согласий».

            В целом всех раскольников можно разделить на поповцев и беспоповцев. Поповцы признавали необходимость духовенства и всех церковных таинств. Беспоповцы отрицали необходимость духовной иерархии и ряда таинств.

Основными районами распространения поповщины были Керженские леса, Стародубье, Дон, Кубань. Беспоповщина в основном распространилась на севере Руси и в Сибири.

            Раскол в русском обществе, вызванный реформой Никона, приобретал масштаб катастрофы. По всей стране создавались раскольничьи поселения, в непроходимой тайге возникали раскольничьи скиты. Именно в этот переломный момент русской истории на берегу реки Томи возникает село Поломошное. Автор книги «Тайны имён земли Кузнецкой» Владимир Михайлович Шебалин в статье «Первые русские деревни»пишет: «В 1673 году конные казаки Дмитрий Балахнин и Тимофей Паламошнов поселились на правом берегу Томи, точно против современного города Юрги. Деревня получила название Паламошнова. Ныне крупное село Поломошое Яшкинского района является центром Поломошинской сельской администрации».

            Осмелюсь предположить, что деревня Паламошнова (Поломошное) возникла как раскольничье поселение, потому что всего через девять лет после её основания здесь произошли первые массовые акты самосожжения старообрядцев, которые потрясли современников.

            Большой интерес представляет социальная структура старообрядчества. Приверженцы старой веры нашлись преимущественно среди посадских людей, стрельцов, крепостных крестьян, казачества. Лишь очень немногие представители знати примкнули к движению. Среди них была знаменитая Боярыня Морозова, принадлежавшая к самому высшему слою придворной московской знати.

            Боярыня содержала дома триста человек прислуги, восемь тысяч крепостных крестьян работали на её землях. После смерти мужа дом Морозовой превратился в монастырскую богадельню. Здесь теперь находили приют бездомные нищие, странники, юродивые. Морозова сама ухаживала за этими людьми, омывала их язвы, кормила из своих рук, ела с ними из одной посуды. Её фанатизм не знал границ, хотя её не раз предупреждали, что отказ принять реформу патриарха Никона грозит ей не только разрывом дружеских отношений с царём Алексеем Михайловичем, но и тюремным заключением. В ответ Федосья Прокопьевна отвечала: «…выведите, если хотите, сына моего Ивана на позор, отдайте его… псам на растерзание; если увижу красоту его, терзаемую псами, и тогда не помыслю отступить от веры и благочестия». (Кеменов В.С. В.И. Суриков. Историческая живопись 1870 – 1880 г.г. М., 1987 г.)

            Судьбу боярыни решил её отказ присутствовать на свадьбе Алексея Михайловича и Натальи Кирилловны Нарышкиной. Морозова и её сестра княгиня Евдокия Урусова были подвергнуты пыткам и сосланы в Боровск, где обе умерли в подземной тюрьме в 1675 году. Образ боярыни Морозовой, фанатически преданной своей идее и добровольно идущей на смерть ради этой идеи создал в 1887 году великий русский художник сибиряк Василий Иванович Суриков.

            Большое число сторонников, как среди знати, так и среди простонародья – крестьян и посадских людей привлекли выступления Протопопа Аввакума, который крайне резко выступал против реформы Никона и возглавил движение старообрядцев.  

            В 1664 году деятельность Аввакума была осуждена на церковном соборе, а сам он лишен сана, предан анафеме и сослан в Пустоозерск.

Пятнадцать лет Аввакум провел в сыром земляном срубе, но дух его был не сломлен. Здесь были написаны его главные произведения: "Житие", "Книга бесед", "Книга толкований". По указу царя бывший протопоп Аввакум был сожжен в срубе в 1682 году.
            В этом же, 1682 году происходит целый ряд знаковых событий: на церковном соборе были учреждены новые епархии и были приняты меры для борьбы с церковным расколом; подавлено восстание стрельцов; на Лобном месте в Москве казнён Никита Добрынин, прозванный старообрядцами «столпом правоверия»,  начинается правление Софьи, которая впоследствии  примет “12 статей”, согласно которым упорствующие в своих “раскольничьих заблуждениях” подлежали, после пыток, сожжению в деревянном срубе.

            Между тем, деревянные срубы горели по всей России по воле самих старообрядцев. В ответ на давление со стороны правительства, когда войска подходили вплотную к раскольничьим поселениям, противники реформы сжигали себя, запираясь в деревянных срубах. Такие акты самосожжения называли «гари». Первые по времени  самосожжения  конца XVII в. стали самыми грандиозными в истории: только по официальным данным они унесли жизни 8 416 человек. Местом  самосожжения  чаще всего избирались глухие, удаленные от поселений места, где возводились специальные постройки, названные в следственных документах «згорелыми домами».

В истории самосожжений на территории Томской губернии на  зловещее первенство претендует наше село Поломошное. Историк Иванов К.Ю. в своей работе  «Самосожжения на территории Кузбасса» пишет: « Появление в Сибири “секты самосожигателей” отмечено в 1679 году. Вскоре произошли первые самосожжения и на территории современной Кемеровской области — в д. Поломошновой (д. Поломошная Яшкинского района). О первых двух “гарях” геодезии поручик И. Шишков, в 1739-1741 гг. производивший описание Томского уезда, узнал от жителя данной деревни Ивана Семёновича Кузнецова: “... в деревне Поломошновой ...огорожено два места, на которых посажен от жителей лес березник и протчее, и... на оных местах были избы, в которых от своего расколу згорело, запершись людей 133 человека в 1682 году, во второй 1685 году 40 человек. ”  (цитата по  Миненко Н.А. “Описания” Томского и Кузнецкого уездов геодезиста Ивана Шишкова как историко-этнографический источник // Сибирское источниковедение и археография. Новосибирск, 1980. С. 74-75.)       Анализируя историческую ситуацию, Иванов предполагает: «…вполне возможно, что в конце XVII в. д. Поломошная Томского уезда была центром Раскола в Томском крае, так как за девять лет произошло три самосожжения, 343 человека погибло — для вновь осваиваемого района, где деревни состояли из 2-3-5 дворов, число это довольно значительно, да и на смерть, с нашей точки зрения, могут решиться лишь немногие максималисты веры, большинство же просто уходило вглубь тайги или жило в компромиссе с местными священниками-никонианами».

            Сопоставляя факты, я сделала вывод, что по внешним признакам акты массовых самосожжений в деревне Поломошная совершенно идентичны тем, которые были организованы на европейской территории страны. Кроме того, они были одними из самых массовых по численности на территории современного Кузбасса.

            Объясняя поведение старообрядцев, К.Ю. Иванов пишет: «Необходимо помнить, что каждое самосожжение несёт на себе отпечаток той эпохи, когда мировоззрение могло быть только религиозным и когда для простого крестьянина была вполне естественна мысль о неизбежности Страшного суда и о возможности прихода в мир Антихриста».  Острота противостояния раскольников властям была настолько сильной, что община обычно предпочитала коллективную смерть в огне (самосожжение) насильственному возвращению в мир антихриста, то есть в мир государственной и церковной власти.

            Некоторые историки считают, что идейными предшественниками самосжигателей стали «морильщики» – проповедники и участники массовых самоубийств голодом, заявившие о себе в 1660-х гг. в костромских, суздальских,  муромских  лесах. Начинание получило массовое распространение среди раскольников, а практика добровольной голодной смерти постепенно трансформировалась в  самосожжения.

У старообрядцев культивировался религиозный фанатизм, самопожертвование, отказ от компромиссов.          

       Сторонники старообрядчества до 1906 года преследовались царским правительством. На этом поприще отличились все – от Алексея Михайловича до Николая Второго. В Государственном архиве Томской области, в книге «Список населённых мест Томской губернии на 1911 год» я нашла запись: «Поломошный, … церковь деревянная во имя Преподобной  Меланiи Римляныни, построена в 1895 году… Прихожан мужск. пола 140 и жен. пола 120. Раскольников нет…»

            Жители современного села Поломошное никогда не слышали о фактах массовых самосожжений раскольников на территории их села. Историческая память стёрта вековыми усилиями властей. Но неистребимой и долговечной оказалась языковая, диалектная память местного населения. И это просто поразительно! На протяжении веков жители окрестных деревень с сарказмом и издёвкой обзывают жителей села Поломошное челдонцами, а само село Челдонкой. Причём, говорить это в лицо жителям Поломошного решаются не все. Говорят, они обижаются. Мне, много лет жившей на станции Тутальская, приходилось часто слышать эти диалекты от окружающих. Но объяснить смысл слова челдон  никто не мог. Изучая исторические источники и литературу, я выяснила, что  чалдонами или челдонами  («человек с Дона»),  каменщиками (убежавшими «за Камень», – Уральские горы), кержаками (это  выходцы с реки Керженец Нижегородской губернии)  и т.д. в Сибири называли старообрядцев, раскольников.

            Так языковая память через века пронесла и подарила нам отголосок давно забытых трагических событий истории раскола русской православной церкви в судьбе одной маленькой деревни, затерянной на просторах великой Сибири. 

Литература:

1. Кеменов В.С. В.И. Суриков. Историческая живопись 1870 – 1880 г.г. М., 1987 г.

2. Миненко Н.А. “Описания” Томского и Кузнецкого уездов геодезиста Ивана Шишкова как историко-этнографический источник // Сибирское источниковедение и археография. Новосибирск, 1980. С. 74-75.

3. Список населённых мест Томской губернии на 1911 год. Томск, 1912 г.

4. Шебалин В.М. Тайны имён земли Кузнецкой. Кемерово, 1982 г.