Действующие лица:

1.Вильгельм Кюхельбекер- декабрист, поэт

2.Александр Пушкин – поэт

3.Иван Пущин – лицейский друг, декабрист

4.Антон Дельвиг- лицейский товарищ

5.Малиновский – директоро Царскосельского лицея

6.Гавриила Державин - поэт

7.Николай Похвестнев  –

8.Кондратий Рылеев – поэт, декабрист

9.Мать,

10.Отец,

11.Тетка Вильгельма

12. Дуня.

13. Александр 1 –император

Декабристы.

СЦЕНА1

Под сценой стул. На стуле очки, плед, полотенце, письмо. Рядом подсвечник с 5 свечами. На экране рукописи, портрет Кюхельбекера, нарисованный Пушкиным и т.п.

Трек 1. Начало.Титры.

Из-за кулис. Читает Кюхля.

Друзья мои, прекрасен наш союз!
Он, как душа, неразделим и вечен —
Неколебим, свободен и беспечен,
Срастался он под сенью дружных муз.
Куда бы нас ни бросила судьбина
И счастие куда б ни повело,
Всё те же мы: нам целый мир чужбина;
Отечество нам Царское Село.
 

Служенье муз не терпит суеты;
Прекрасное должно быть величаво:
Но юность нам советует лукаво,
И шумные нас радуют мечты...
Опомнимся — но поздно! и уныло
Глядим назад, следов не видя там.
Скажи, Вильгельм, не то ль и с нами было,
Мой брат родной по музе, по судьбам?
 

Трек 2. Родительский дом

Выходит Кюхельбекер. Спускается со сцены. Читает книгу.

Кюхля: Вильгельм Карлович Кюхельбекер.Родился 10  июня в 1979 году в Петербурге, в семье обрусевших немцев-дворян.Отец — статский советник Карл, саксонский дворянин. Мать — Юстина Яковлевна Ломен. Его детство прошло в Лифляндии. В 1808 году поступил в частный пансион в городе Верро, который закончил с серебряной медалью.

Мне было 14 лет.  В одну из ночей у меня был назначен побег в город. В городе меня ждала  Минхен. Ей было всего двенадцать лет. Я обещал ей, что похищу ее из отчего дома и тайно с ней обвенчаюсь. А  потом, когда мы поженимся, будем  жить в какой-нибудь хижине, собирать землянику и быть счастливы.

Но накануне той ночи…

Выходят Мать, Отец, Тетя.

Мать : Куда же нам определить Вильгельма?

Отец:  В военную службу, в корпус.

Мать:Но у Вильгельма, кажется, нет расположения к военной службе.

Отец:Военная служба для молодых людей – это все, хотя я никогда не был военным. Его надо определить в корпус.

Мать:Но у него редкие способности, он пишет стихи, и потом я думаю, что военная служба не для него.

Отец: Способности к стихам – это другое дело.

Тетка: Он должен поступить в лицей.

Отец:Но ведь это, кажется, во Франции.

Тетка:Нет, барон, это в России, в Царском селе и совсем недалеко отсюда. Это будет достойнейшее учебное заведение, там, кажется, должны воспитываться Великие князья.

Отец:Ну вот и прекрасно, значит Вильгельм поступает в лицей.

Мать:Только Великие князья там учиться не будут, император Александр Павлович передумал.

Отец:Тем лучше, тем лучше.

СЦЕНА 2

Трек 3. Лицей.

Кюхля: 19 октября 1811 года, я – лицеист.

Звучит марш.

Выходят лицеисты, встают в ряд.

Пушкин. Где Кюхля?

Забегает на сцену Кюхля. Он молод и энергичен. Одевает камзол. Встает в ряд.

Выходит Малиновский.

Малиновский: Настанет время, когда Отечество поручит вам хранить общественное благо. Какая польза гордиться титулами, приобретенными не по достоянию. Представьте на государственном месте человека без познаний, которому государственные должности знакомы весьма поверхностно и вы тогда увидите, как горестно его положение. Не зная первоначальных причин благоденствия и упадка государства, он не в состоянии дать верного направления делам общественным, в каждом шаге своем он заблуждается, исправляя одну ошибку, он делает другую.

Пушкин Александр, Пущин Иван, Дельвиг Антон, Кюхельбекер Вильгельм.

Лицеисты, по одному делают шаг вперед.

Малиновский уходит.

СЦЕНА 3

Под веселую музыку начинают дурачиться: играют в чехарду, водят хоровод, нагнувшись к центру. Играют. Выталкивают Кюхлю на авансцену. Остальные читают журнал и смеются.

Кюхля(веселый). В лицее меня обижали, моя глухота, моя вспыльчивость, странные манеры, заикание, моя фигура вызывали  смех, а в лицейском журнале на меня  - эпиграмма за эпиграммой, карикатура за карикатурой  и прозвища…

Дельвиг. Глист!

Пушкин.  Кюхля!

Пущин:Вильгельм, ты еще не все прочел, там еще про тебя есть.

Все смеются. Кюхля вырывает журнал, читает.

Кюхля (зол): Моя баллада! Кто посмел украсть мою балладу! Кто украл со стола мою балладу!

Пущин:Кажется, Дельвиг.

Кюхля:Дельвиг, мне надо поговорить с тобой. (Отводит в сторону)

Дельвиг: Что с тобой Вильгельм? Ты объелся? Или новые стихи написал?

Кюхля:Ты еще смеешь так со мной разговаривать!

Дельвиг:А почему бы и нет. Послушай, Вильгельм, не ходи сегодня к директору в гости, Пушкин зовет гулять. Да что с тобой, Вильгельм? Ты что, болен что ли?

Кюхля:Ты бесчестный человек, ты подлый человек, я тебе больше не друг, если бы ты не был Дельвиг, я бы тебя ударил.

Дельвиг: Я ничего не понимаю.

Кюхля:Ты притворился моим другом, что бы выкрасть мою балладу. Это подло.

Дельвиг: Кюхля, ты сошел с ума, это забавно.

Дельвиг  (Пущину): А ну-ка, Пущин, лиса, иди-ка сюда. Кто ему сказал, что я у него балладу украл? (Пушкину) Понимаешь, Пушкин, этот сумасшедший утверждает, что я у него балладу украл, забавно!

Пушкин:Три дня назад Лиса  передал твою балладу типографщику Данзасу..(Дельвигу и Кюхле): Мир!

Пушкин обнимает обоих,  Дельвиг вырывается, идет к Пущину.

Пушкин (Кюхле):Люблю тебя как брата, Кюхля, но когда меня не станет вспомяни мое слово. У тебя тяжелый характер.(Пушкин делает саечку за испуг.)

Входит Малиновский.

Малиновский:Господа, предупреждаю, на переводных экзаменах будет присутствовать знаменитый наш лирик – Гаврила Романович Державин, а Вам, Пушкин, следует особенно приготовиться и встретить Державина поэтическим подарком.

Все забегали, выстраивают новые декорации.

Кюхля (Пушкину):Александр, как ты думаешь, я тоже хочу Державину свои стихи подарить.

Пушкин.Валяй!

Трек 4. Дни в лицее.

Кюхля ( в зал):Декабрь 1814 года. В лицее Державин.

СЦЕНА 4

Выходят Державин, Малиновский.

Державин садится на стул.

Державин: Скажите, что для оды более нужно: восторг пиитический или чистота слога?

Кюхля (разворачивается):Восторг! Восторг поэтический, который душу стремит к высокому. Простите, дозвольте прочесть стихотворение, Гавриле Романычу посвященное.

Малиновский:Первую строфу, Вильгельм, если Гаврила Романович разрешит.

Державин: Читайте.

На туман глядел я, недвижимый;

Простирался, будто холст бесцветный,

Покрывал седой туман окрестность.

Малиновский:Достаточно, Вильгельм.

                         Пушкин, Вам слово.

Пушкин читает стихи на фоне музыки. Слушая его,  Державин встает с кресла.  Музыка громче, голос Пушкина тише.

Кюхля (в зал): Александр, я горжусь тобой! Тебе, тебе одному Державин лиру передает.

Уносятся стулья. Державин уходит с Пушкиным.

Кюхля:А между тем, дух лицейский менялся. Старше ли мы становились или кругом что-то менялось, но появилась в лицее вольность, по вечерам шли разговоры о том, кто теперь правит Россией: царь или Аракчеев и эпиграммы писались теперь уже не только на меня…

СЦЕНА 5

Из-за кулис голоса Императора и Малиновского.

Александр 1:Есть ли в лицее желающие поступить на военную службу?

Малиновский:Да, Ваше Величество, чуть ли не 10 человек этого желают.

Александр 1: Очень хорошо, надо в таком случае познакомить их с этим. К тому же близок выпуск, лицеисты должны дежурить при императрице Елизавете Алексеевне пока она живет в Царском селе. Это приучит их быть свободными в обращении и послужит им на пользу.

Выходит группа лицеистов.

Пущин:Я лакейской должности не исполнял и исполнять не буду.

Дельвиг:Дело идет не о лакеях, а о камер-пажах.

Кюхля (идет к ним):Только подлец согласится быть лакеем у царя.

Дельвиг:Кто не хочет, может не идти, а ругать подлецом низко.

Пущин:А кто куда собирается поступать после окончания лицея?

Пушкин:А я в гусары пойду, мне была охота за столом сидеть.  Ну а ты куда, Пущин?

Пущин:В квартальные надзиратели.

Пушкин:Нет, я серьезно, ты куда определиться думаешь?

Пущин:  И я серьезно, я иду в квартальные надзиратели, ибо всякая должность в государстве должна быть почтенной. Нет ни одной призренной должности. Надо своим примером показать, что ни в чинах дело.

Дельвиг:Ну, значит, и должность лакея почтенная, однако лакеем Вы стать не захотели.

Кюхля:Есть разные лакеи, лакеем царским почему-то не считается быть обидным.

Все смеются: да ну… и обнимаются.

Дельвиг(Кюхле): Ну а Вы куда собираетесь?

Кюхля:Не знаю, не знаю…

Кюхля(в зал): 8 июля 1817 года, ночь, никому не спится, завтра наступит день прощания с лицеем, с товарищами, а там, там… никто не знает, что там..

Все расходятся, остается лишь Пушкин.

Пушкин:Вильгельм.

Кюхля: Саша!

Пушкин: Я тебе на память написал разлуку.

Кюхля:Прочти, Александр.

Пушкин: В последний раз, в сени уединенья,
‎ Моим стихам внимает наш пенат.
‎ Лицейской жизни милый брат,
‎ Делю с тобой последние мгновенья.
‎ Прошли лета соединенья;
‎ Разорван он, наш верный круг.
‎ Прости! Хранимый небом,
‎ Не разлучайся, милый друг…

Все, все!!!

Пушкин уходит, оставляя Кюхлю одного…

СЦЕНА 6

Император и Малиновский.

     Что крик и Филина и Врана…

 Как пропустила это цензура! Как это выдержала бумага?! Нет, Кюхля погиб после этих строк, да бог с ним, с Кюхлей, но лицей, тень падает на весь лицей. Лицей погибнет без всякого сомнения, а кто виновники – два неорганизованных существа – Пушкин и Кюхельбекер!

Александр 1. Несомненно, что завелось в России какое-то подозрительное тайное  общество. Откровенно разбойничье, политическое с очень опасными чертами, с революционными приемами, какие-то тайные заседания, критика самодержавной власти, крепостничества и т.п.

 (Берет со стола бумагу) Стихотворец Пушкин – это прямо галерник какой-то. (Читает) И власть тиранов задрожала!

Если эту пьесу читали после того как выслали из Петербурга Пушкина, очевидно, что дописывал ее Кюхельбекер! Мальчишка! Надобно направить этого беспокойного молодого человека в тот край, где сейчас командует Ермолов, а именно на  Кавказ, и держать его там как можно дольше.

СЦЕНА 7

Похвестнев: Странный какой- то человек – Вильгельм Карлович Кюхельбекер! Славянофил! Тогда уж не Кюхельбекером ему надобно называться. Василий Карпович Хлебопекарь. Так складнее здесь, на Кавказе, а то противоречие получается.

(В зал)О нет, господа, вы его не знаете. Поверьте,  наш  Хлебопекарь  своей простотой в доверие к Ермолаеву очень ловко влезает. Я из-за этого Кюхельбекера даже выговор  получил! По секрету вам скажу…

Появляется Кюхля, дает пощечину Похвестневу.

Кюхля. Милостивый государь! Я прошу повторить то, что Вы изволили говорить обо мне!

Похвестнев:Я ничего не говорил.

Кюхельбекер:А я Вам напомню, а те кто слышали , наверное, не откажутся подтвердить. Вы сказать изволили, что я в доверие к Ермолаеву втираюсь. (Еще раз бьет Похвестнева по лицу). Вот Вам мой ответ!

Похвестнев:Дурак!

Берут пистолеты.

Кюхля: Завтра дуэль. Я понимал, что если  завтра останусь жив, я должен сгореть весь, без остатка…все равно где. А если погибну, то друзья должны меня помнить.

 Похвестнев стреляет в Кюхельбекера и промахивается, Кюхельбекер стреляет вверх.

СЦЕНА 8

Кюхельбекер: После Кавказа у меня неожиданно нашелся кров, имение Григория Глинки, где я писал свою трагедию, но приехала племянница Григория –Дуня…

Входит Дуня.

Трек 6. Дуня.

Номер встречи – очень романтичный.

Кюхля. Моя любимая, мы будем счастливы, голова моя седеет, сердце полно Вами и у каждого есть срок, когда он должен сказать словами Лютера: «Я здесь стою и не могу иначе». Я так близок к счастью как никогда, Вы моя радость. Что было до Вас, то было заблуждение.  Ваш Вильгельм.

СЦЕНА 9

На сцену влетают  Пущин, Рылеев, декабристы 5 человек.

Трек 7. Восстание.

Рылеев:Господа, надо действовать. Такого случая пропускать  нельзя. Я еду собирать сведения. Отправляйте немедленно в свои части, остальные писать  войскам прокламации. Это делать тебе Кюхельбекер.

Кюхля отвлекся, Дуня исчезла.

Пущин:Виля, ты с нами?

Кюхля:Да, Иван, вместе и до конца!

Рылеев:Жребий, мечите  жребий, кому убивать тирана.

Декабрист:Любезный друг, долг твой пожертвовать собою для общества.

Кюхля: Вот моя рука!

Все бегают, Кюхля растерян. Все ходят вокруг него. Ужасный нарастающий звук. Кюхля подбегает к каждому, но его никто не замечает.

Кюхля: Петербургские революции совершаются на площадях.

Кюхля: Когда же подойдет морской экипаж?

 Кюхля Дальше так продолжаться не может! Ну где же , наконец, Трубецкой?! Он диктатор, без диктатора  действовать нельзя.

Кюхля: Где Трубецкой?

Кюхля:Где князь, его ждут?

Кюхля:Он либо трус, либо предатель!

Кюхля падает на колени обессиленный. Все исчезают. Кюхля кричит, когда закрывает уши –

Тишина.

Трек 8. Погоня.

Кюхля: Восстание 14 декабря было залито кровью. Верные новому императору войска расстреливали ряды мятежников пушечными залпами.

Кюхля. Семен, сложи вещи. Да нет, какие вещи…Дай мне 2 рубашки, прощай сегодня же поезжай к Дуне, из квартиры уезжай сегодня же. Денег займешь где-нибудь и никому ничего не говори.

СЦЕНА 10

Кюхельбекер сидит на коленях. За его спиной по одному выходят люди.

Первый.  Государь-император Николай Павлович высочайшим повелением изволил сделать повсеместное объявление,  что приняты были все меры к отысканию коллежского асессора  Кюхельбекера…

Второй.  А если окажется кто-либо его скрывающий, с тем поступлено будет по всей строгости закона. Кюхельбекер сей есть государственный преступник.

Третий. Росту он высокого,  худощав, волосы коричневые , рот при разговоре кривит, бакенбардов нет, сутоловат, говорит протяжно, ему около 30 лет.

Дуня(вышла):Паспорт есть ли у Вас?

Кюхля: Паспорта  нету никакого.

Дуня:Вы  в Варшаву идите, оттуда  до границы близко, и запомните, Вильгельм, барон – Мангейм – это Вашей маменьки кузен, он живет в Варшаве и Вас в беде не оставит, запомнили? (уходит)

Кюхля:Барон Мангейм.

Первый.  По сведениям о сыскиваемся по высочайшему повелению мятежнике – коллежском асессоре Кюхельбекере известно, что он Кюхельбекер был в имении Смоленского помещика Глинки, и взяв там пару лошадей, отправился к Минску. Должно полагать, что преступник сей имеет намерение пробраться за границу империи.

Второй.  Вильгельм Кюхельбекер был арестован 19 января 1826 года в Варшаве. 25 января его в кандалах доставили в Санкт – Петербург. Помещен в Петропавловскую крепость.

СЦЕНА 11

Трек 9. Николай.

Николай 1 : Я к Вашим услугам.

Дуня: Ваше Величество, у меня к Вам просьба, исполнение которой может сделать меня счастливо на всю жизнь, а не исполнение – несчастной.

Николай 1: Служить счастью женщин долг столь же лестный, сколь и неблагодарный.

Дуня:У меня есть жених, Ваше Величество. И от Вас будет зависеть, смогу ли я с ним соединиться.

Николай 1: Хотя исполнение Вашего желания и требует некоей доли самопожертвования,  то я Вас слушаю. Чем могу быть полезен?

Дуня:Имя моего жениха –  Вильгельм Кюхельбекер…

Николай1: Мне жаль Вас…

Дуня:Ваше Величество, я готова ехать ним на каторгу, в Сибирь, всюду.

Николай 1:  Что же Вас там ждет? Не лучше ли Вас отказаться от такого жениха?

Дуня:Вы заставили бы смотреть на себя как на избавителя, если согласились?

Николай 1: Это невозможно!

Дуня:Ну почему, Ваше Величество?

Николай 1: Если я говорю, что это невозможно, излишне спрашивать и причины. Но если Вы желаете знать причины, извольте. Ваш жених в крепости, а жениться в одиночном заключении невозможно. Я повторяю, он в крепости, в Петропавловской крепости…(Эхо)

Во время этого диалога Кюхля снял камзол, испачкал сажей белую рубашку, написав на ней 16,  испачкал  лицо, он измучен.

Выходит Пушкин. Тишина.

Кюхля: Александр, не узнаешь, милый? Что  ты сейчас пишешь ,милый? Ведь ты преобразуешь весь русский театр. Пришли мне все, что ты написал. Я в крепости твоих «Цыган» наизусть выучил.

Когда человек сидит под номером 16, а ширина камеры 3 шага, а длина 5,5 шагов, а лет впереди в этой комнате 20, тогда путешествие в ссылку радостно само по себе, и все равно в какой каменный мешок тебя везут…

Пушкин:   Во глубине сибирских руд

   Храните гордое терпенье,

   Не пропадет ваш скорбный труд

   И дум высокое стремленье.                         

   Несчастью верная сестра,

   Надежда в мрачном подземелье

   Разбудит бодрость и веселье,

   Придет желанная пора:

Поднимает Кюхлю.

Кюхля: Любовь и дружество до вас

   Дойдут сквозь мрачные затворы,

   Как в ваши каторжные норы

   Доходит мой свободный глас.

   Оковы тяжкие падут,

   Темницы рухнут - и свобода

   Вас примет радостно у входа,

   И братья меч вам отдадут.

Пушкин уходит.

Кюхля. Сашка!!!!!

Трек 10. Сашка!

СЦЕНА 12

Кюхля идет к тому месту, где был в первой сцене. Вытирает полотенцем сажу. Зажигает 5 свечей. Укрывается пледом, надевает очки.

Кюхля: Весной,  в Баргузине я начал складывать  избу из бревен, надеясь, что ко мне приедет Дуня.

Кюхля открывает и читает письмо Дуни. Выходит Дуня.

Дуня.Мой милый, поговорим спокойно и простите немного грустно обо всем, что для нас с вами сейчас важно…  Ваши последние письма меня чем-то поразили, мой бедный, милый Вильгельм. Вы меня простите от души, я в них не вижу Вас. Ваши письма из крепости были совсем другие. Я догадываюсь, что Вы отвыкли от меня, от мыслей обо мне. Что же делать? Молодость прошла. Ваша теперешняя жизнь, Ваши заботы, верно не легче для Вас , чем жизнь в крепости. Я не сетую на Вас и решаюсь сказать Вам откровенно: мой милый, мой бедный…я решилась не ехать к Вам, мое сердце стареет. Целую Ваши старые письма, люблю память о Вас и Ваш портрет, глее Вы молоды и улыбаетесь. Целую Вас в последний раз, дорогой мой Вильгельм… Я Больше не буду писать Вам…Прощайте…

Дуня уходит.

Кюхля убрал письмо, накинул на плечи плед. По очереди тушит свечки.

Кюхля: Нет друзей. В могиле Рылеев, в могиле Грибоедов, в могиле Дельвиг, в могиле Пушкин…Горька судьба поэтов всех времен, тяжеле всех судьба казнит Россию…

Смотрит вдаль, не отводя взгляда.

Кюхля:В 1844 году я получил разрешение выехать в Курган, где вскоре потерял зрение. Из Петербурга никто не писал, мать умерла,  меня все забыли…

СЦЕНА 13

Пущин: Что с тобою, брат?

Кюхля: Пущин. А ведь ты, брат, постарел.

Пущин: Ну что ты, что ты.

Кюхля: Закрой дверь, милый. Там в сундуке у двери мои рукописи. Это издадут когда –нибудь, сохрани их. Привет передать?

Пущин: Кому? Кому передать?

Кюхля: Рылееву, Грибоедову, Дельвигу…Саше…

Пущин обнял Кюхлю и, оставив его сидеть, подошел к свечам.

Пущин: Вильгельм Карлович Кюхельбекер умер 11августа 1846 года в возрасте 49 лет …

Задул 5 свечу.

Тишина 5 секунд.

Трек 11. Финал.

Под веселую музыку, под которую дурачились лицеисты, выбегают Пушкин, Дельвиг, зовут: Лиса! Кюхля!

Пущин и Кюхля присоединяются и начинают дурачиться. Они снова молоды, они снова вместе.

Трек 12. Аплодисменты.Титры.