Серебряный век русской поэзии.

Литературное течение символизм.

    Первым по временным рамкам был символизм, возникший на рубеже 19-20 вв.,

как новый особый этап, характерный для своего времени.

    Система эстетики символистов, их философские устремления вызревали в годы политической реакции. Это была эпоха общественного застоя, тревожного безвременья.

    "В те годы дальние, глухие," - писал впоследствии об этой эпохе Блок.

     Тягостная тень реакции легла и на русскую поэзию, переживавшую упадок.

     Движение символистов возникло как протест против оскудения русской поэзии, как стремление сказать в ней свежее слово, вернуть ей жизненную силу. На щите сим­волистов были начертаны идеализм и религия. Первыми появляются сборники стихов и трактаты Дмитрия Мережковского, три сборника "Русские символисты", где печатался Валерий Брюсов и книги стихов Константина Бальмонта "Под северным небом", "В безбрежности".

И если первоначально стихи символистов, с их непривычными для публики сло­восочетаниями и образами, часто подвергались насмешкам, то уже к первым годам XXстолетия символизм как литературное течение, как школа выделился со всей опреде­ленностью, у него уже был свой поэтический строй, свои эстетика и поэтика, свое учение.

1900 г. можно считать рубежом, когда символизм утвердил в поэзии свое осо­бенное лицо, этому способствовали символистские книги: "Третья стража" Брюсова и "Горящие здания" Бальмонта.

Символизм в литературе был движением романтиков, воодушевляемых филосо­фией идеализма. Они объявили войну материалистическому мировоззрению, утвер­ждая веру в божественное начало мира.

Огромное влияние на русских символистов оказал философ и поэт Владимир Соловьев. Его идея о двух мирах - "двоемирие" - была глубоко усвоена символистами. Здешнего, земного и потустороннего, высшего, совершенного, вечного. Поэту, по их представлению, дана способность приобщения к потустороннему, запредельному, сила прозреть его и выразить в своем искусстве. Символ в искусстве (от греческого symbolus- знак, опознавательная примета) есть образ, несущий и аллегоричность, и свое веще­ственное наполнение, и широкую возможность истолкования.

    Он таит в себе глубинный смысл, как бы светится им.

    "Создания искусства, - писал Брюсов, - это приотворенные двери в Вечность".

Символ, по его формуле, должен был "выразить то, что нельзя просто "изречь".

Бальмонт утверждал, что поэты-символисты "овеяны дуновениями, идущими из области запредельного", они - эти поэты - "пресоздавая вещественность сложной своей впечатлительностью, властвуют над миром и проникают в его мистерию".

Символисты жили с ощущением грядущей вселенской беды, но вместе с тем они ждали и жаждали обновления ("преображения") всего человечества.

Это преображение рисовалось им в космических масштабах и должно было быть достигнуто через соединение искусства с религией. Они ставили искусство по сути выше жизни.

Еще в трактате 1893 года Мережковский отмечал "три главных элемента нового искусства: мистическое содержание, символы и расширение художественной впечатли­тельности". Сама образность символистов была новой для русской поэзии и открывала для поэтов позднейшей поры возможность творческих поисков.

Приход младосимволистов предвещал возникновение противоречий в лагере символистов. Разногласия возникли между поколениями символистов - старшими, ку­да входили Брюсов, Бальмонт, Минский, Мережковский, Гиппиус, Сологуб, и младши­ми (Белый, Вячеслав Иванов, Блок, С. Соловьев). Молодые символисты позднее отде­ляются и образуют отделение акмеистов.

Историческое значение русского символизма велико. Они чутко уловили и вы­разили тревожные, трагические предощущения социальных катастроф и потрясений нашего века. В их стихах запечатлен романтический порыв к миропорядку, где царили бы духовная свобода и единение людей. Лучшие произведения корифеев русского сим­волизма ныне представляют собой огромную эстетическую ценность.

Символизм выдвинул творцов-художников мирового масштаба. Это были поэты и прозаики, и одновременно философы, мыслители, высокие эрудиты, люди обширных знаний: Бальмонт, Брюсов, Анненский, Сологуб, Белый и Блок.

С символизмом, прежде всего, связано понятие "серебряный век" русской по­эзии. Постулаты символизма отнюдь не нивелировали его творцов; они были людьми яркой индивидуальности: у каждого в поэзии свой тембр голоса, своя палитра красок.

Певучий Бальмонт, первым из символистов достигший известности и славы; многогранный Брюсов, наиболее земной, наиболее далекий от мистики, наиболее реа­листический по духу среди своих собратий; тонкий психолог, созерцатель Иннокентий Анненский; мятущийся Андрей Белый; многомудрый Вячеслав Иванов; Александр Блок, с годами ставший национальной гордостью.

Из множества таких ярких и талантливых имен, мой выбор пал на Константина Бальмонта, чьи заслуги нельзя умалить и лишь можно недооценить, так как его творче­ство не всегда хорошо знакомо суворовцам.

Для этого был выбран такой тип урока, как урок-спектакль, который полностью готовили суворовцы.

Урок (2 часа).

Вступительное слово учителя.

Бальмонт был символом независимости. Молодежь выходила на демонстрации со строками его стихов. Он говорил о несправедливости накрытого стола жизни для одних и объедков для других. Он все время был в оппозиции к власти - любой.

Бальмонт царил над публикой вместе с Брюсовым, но он не был как; Брюсов... Ибо вдохновением Бальмонта "революции делаются", но "держатся" Брюсовыми. Его место в истории литературы - основатель русского символизма. Это было "головокру­жительно ново" для поэзии.

Предлагаем Вашему вниманию историю жизни и творчества Константина Баль­монта.

Звучит музыка Ф. Листа «Ноктюрн».

План-конспект урока на тему "Судьба Бальмонта"

Оборудование:

                    -  портрет поэта, книжная выставка "Поэты серебряного века";

                     - аудиозаписи Лист «Ноктюрн» "Грезы любви", Бах «Прелюдии»;                                               

                     - литературная газета, посвященная личности и творчеству                       Бальмонта; тексты произведений К. Бальмонта.

Цели урока:

1. Знакомство с жизнью и творчеством К. Бальмонта.
2. Развитие познавательности и творческих способностей суворовцев на осно­ве знакомства и анализа лирической поэзии К. Бальмонта.
3. Воспитание чувства гордости и сопричастности к великой русской литера-
   туре на примере  лучших поэтов и прозаиков, приобщение к историческим истокам ду­ховности и морали.

Запись на доске:

Я в этот мир пришел. Чтоб видеть Солнце И синий кругозор.

Стихотворение "Славянское древо"

Корнями гнездится глубоко,

Вершиной восходит высоко,

Зеленые ветви уводит в лазурно-широкую даль.

Корнями гнездится глубоко в земле,

Вершиной восходит к высокой скале,

Зеленые ветви уводит широко в безмерную синюю даль.

Корнями гнездится глубоко в земле и в бессмертном подземном огне.

Вершиной восходит высоко-высоко, теряясь светло в вышине,

Изумрудные ветви в расцвете уводит в бирюзовую вольную даль.

И знает веселье,

И знает печаль.

И от моря раскинув свои ожерелья,

Колыбельно поет над умом и уводит мечтание в даль.

Девически вспыхнет красивой калиной,

На кладбище горькой зажжется рябиной,

Взнесется упорно, как дуб вековой.

Качаясь и радуясь свисту метели.

Растянется лапчатой зеленью ели,

Сосной перемолвится с желтой совой.

Осиною тонкой как дух затрепещет

Березой засветит, березой заблещет,

Серебряной ивой заплачет листвой.

Как тополь, как факел пахучий, восстанет,

Как липа июльская, ум затуманит.

Шепнет звездоцветно в ночах, как сирень,

И яблонью цвет свой рассыплет по саду,

И вишеньем ластится к детскому взгляду.

Раскинет резьбу изумрудного клена

И долгою песней зеленого звона

Чарует дремотную лень...

Не все еще вымолвил голос свирели,

Но лишь не забудем, что круглый нам год,

От ивы к березе, от вишенья к ели,

Зеленое Древо цветет.

И туча протянется, с молнией, с громом,

Как дьявольский омут, как ведьмовский сглаз,

Но Древо есть терем, и этим хоромам

Нет гибели, вечен их час.

Свежительны бури, рожденье в них чуда,

Колодец, криница, ковер-самолет.

       И вечно нам, вечно, как сон изумруда.

       Славянское Древо цветет.

 

 

Суворовец читает стихотворение " Я - изысканность русской медлитель­ной речи "

Я - изысканность русской медлительной речи, Предо мной другие поэты - предтечи.

Я впервые открыл в этой речи уклоны, Перепевные, гневные, нежные звоны.

Я - внезапный излом,

Я - играющий гром.

Я - прозрачный ручей,

Я-для всех и ничей.

Переплеск многопенный, разорванно-слитный, Самоцветные камни земли самобытной, Переклички лесные зеленого мая –

Все пойму, все возьму, у других отнимая.

Вечно юный, как сон.

Сильный тем, что влюблен

И в себя и в других,

Я - изысканный стих.

Первый ведущий.

В 1895-1904 годы Бальмонт был самым читаемым и почитаемым из гонимых и

осмеянных поэтов-декабристов. В 1896 Брюсов пишет о школе Бальмонта": "Все они перенимают у Бальмонта и внешность, блистательную отделку стиха, щеголянье риф­мами, созвучии, - и самую сущность его поэзии".

Брюсов находил объяснение и оправдание житейскому поведению Бальмонта в самой природе поэзии: "Он переживает жизнь, как поэт, и как только поэты могут ее

переживать, как дано им одним: находиться в каждой минуте всю полноту жизни. По­этому его нельзя мерить общим аршином".

Второй ведущий.

Но существовала и зеркальная точка зрения, пытавшаяся объяснить творчество

поэта через его личную жизнь: "Бальмонт своей личной жизнью доказал глубокую, тра­гическую искренность своих лирических движений и своих лозунгов".

Лучшие художники писали портреты К. Бальмонта: Дурнов (1900), В. Серов (1905), Л. Пастернак (1913). Но, пожалуй, интереснее всего словесные портреты поэта. В них живее схвачен его образ, манера поведения, привычки. Один из самых подроб­нейших портретов оставил нам А. Белый: "Легкая, чуть прихрамывающая походка точ­но бросает Бальмонта вперед, в пространство. Вернее, точно из пространства попадает Бальмонт на землю - в салон, на улицу. И порыв переламывается в нем, и он, поняв, что не туда попал, церемонно сдерживается, надевая пенсне и надменно (вернее, испу­ганно) озирается по сторонам, поджимает сухие губы, обрамленные красной, как огонь, бородкой. Глубоко сидящие в орбитах почти безбровые его карие глаза тоскливо гля­дят, коротко и недоверчиво; они могут глядеть и мстительно, выглядывая что-то бес­помощное с самом Бальмонте. И от того весь облик его двоится. Надменность и бесси­лие, величие и вялость, дерзновение, испуг - все это чередуется в нем, и такая тонкая прихотливая гамма проходит на его источенном лице, бледном, с широко раздувающи­мися ноздрями! И как это лицо может казаться незначительным. И какую неуловимую грацию порой излучает это лицо!"

Первый ведущий.

Возможно, этот портрет может нас приблизить к пониманию Бальмонта-человека. Очевидно, он обладает притягательной силой, облик его выделяется среди толпы, не оставляя равнодушным даже случайного прохожего. "Я видел - в давние дни, - как в чопорном квартале Парижа - Пасси. - прохожие останавливались, завидев Баль­монта, и долго смотрели ему вслед. Не знаю, за кого принимали его любопытные ран­тье. - за русского принца, за испанского анархиста или просто за обманувшего бди­тельность сторожа сумасшедшего. Но их лица долго хранили след недоуменной трево­га, долго они не могли вернуться к прерванной беседе о погоде или политике в Марок­ко" (И. Эренбург. Портреты современных поэтов).

"Бальмонт со своим благородным черепом, который от напряжения вздыбился узлистыми шишками, с глубоким шрамом - каиновой печатью, отметившим его гневный лоб, с резким лицом, которое все -устремленья и страсть, на котором его зеленые глаза кажутся темными, как дырки, среди темных бровей и ресниц, с его невинной и жесткой челюстью Иоана Грозного, заостренной в тонкую рыжую бородку, - писал Во­лошин, - Рассматривая лица... поэтов, можно ошибиться в определении их специально­сти:... Бальмонта принимали за знатного испанца, путешествующего инкогнито по Рос­сии без знания языка".

В слякотные и дождливые рождественские дни 1942 года, когда солнце весны и солнце свободы, казалось бы, надолго закатилось и не светит над милой Францией, в ее чужую, холодную землю лег навеки еще один отважный сын России.

Суворовец читает стихотворение "Я в этот мир пришел..."

Я в этот мир пришел, чтоб видеть солнце

И синий кругозор.

Я в этот мир пришел, чтоб видеть  солнце

И выси гор.

Я в этот мир пришел, чтоб видеть море

И пышный цвет долин. Я заключил миры в едином взоре,

Я властелин.

Я победил холодное забвенье.

Создав мечту мою. Я каждый миг исполнен откровенья,

Всегда пою.

Мою мечту страданья пробудили,

Но я любим за то. Кто равен мне в моей певучей силе?

Никто, никто.

Я в этот мир пришел, чтоб видеть солнце,

А если день погас, Я буду петь... Я буду петь о солнце

В предсмертный час!

Первый ведущий.

Оригинальность Бальмонта, его непохожесть и самобытность не вызывают со­мнений. "Его нельзя сравнивать. Он - весь исключение. Его можно любить только лич­но", - писал о Бальмонте Волошин.

Суворовец читает стихотворение "Как я пишу стихи".

Рождается внезапная строка,

За ней встает немедленно другая.

Мелькает третья, ей издалека                                  „

Четвертая смеется, набегая.

 

И пятая, и после, и потом,

Откуда, столько,  я и сам не знаю.

Но я не размышляю над стихом

И, право, никогда - не сочиняю.

Второй ведущий.

Бальмонту русский читатель обязан знакомством с целой литературной плане­той. Начало XXвека дало России блестящую плеяду поэтов-переводчиков от Мереж­ковского и Брюсова до Пастернака и Лозинского. Но даже в этой плеяде Бальмонту по праву принадлежит особое место. Бальмонт подарил русскому читателю древнего ин­дийца Калидасу, великого испанца Кальдерона, творения Марло, Гофиана, Гамсуна, Уальда... Среди его переводческих шедевров полный Эдгар По (этот труд Бальмонта был очень высоко оценен Блоком) и, конечно, трехтомный Шелли, о котором Б.Пастернак в 1944 году писал: "Русский Шелли был и остается трехтомный бальмонтовский. В свое время этот труд был находкой, подобной открытиям Жуковского". Бы­ло время нелепо здесь приводить библиографию его переводческой деятельности - до того она обширна.

В 1916 году В. Ходасевич писал: "Бальмонт из поэзии создал настолько обособ­ленный и внутренне закономерный мир, что оценка каждой частности этого мира должна быть подчинена оценке общей, которая, может быть, еще преждевременна". Но до сей поры этот художественный мир практически не исследован.

Бальмонт - неутомимый труженик. Больше всего, ценя ученые занятия, он писал в статье "Революционер я или нет", что в 13 лет узнал английское слово self-help(само­помощь) и с тех пор полюбил исследования и ''умственную работу", и работает, не ща­дя сил, до конца своих дней. Он ежегодно прочитывал целые библиотеки, писал регу­лярно каждый день, легко изучал языки.

Бальмонт написал 35 книг стихов, то есть 3750 печатных страниц, 20 книг про­зы, перевел, сопроводив статьями с комментариями Эдгара По - 5 книг, Шелли - 3 кни­ги, Кальдерона - 4 книги, Уальда, Кристофора Марло, Шарля ван Леберга, Гауптмана, Зундермана, огромную "Историю скандинавской литературы" Иегера (сожженная рус­ской цензурой). Словацкого, Верхлицкого, Руставели "Витязь в тигровой шкуре", бол­гарскую поэзию, югославские народные сказки, песни и загадки, литовские народные песни, предания Полинезии, мексиканские сказки, драмы Калидасы и другие бальмон- товские переводы в цифрах представляют более 10000 печатных страниц.

Брюсов писал в 1906 году: "В течение десятилетия Бальмонт нераздельно царил над русской поэзией. Другие поэты или покорно следовали за ним, или, с большими усилиями, отстаивали свою самостоятельность от его подавляющего влияния".

"Я - изысканность русской медлительной речи, /... / Предо мною другие поэты -  предтечи..." - это заявление стало на многие годы своего рода визитной карточкой Константина Бальмонта, настолько поразительным и дерзким показалось содержание этой самооценки.

Сообщение суворовца.

По семейным преданиям, его предки были выходцами не то из Скандинавии, не

то из Шотландии, а фамилия Бальмонт первоначально звучала как Балмут. Остается неизвестным, кто и с какой целью переделал ее на французский манер, но достоверно, что такая французская фамилия существует. Неясность происхождения породила и пу­таницу в ударении, которое, по существу, не подлежит грамматической регламентации. Сам Бальмонт давал по поводу ударения следующие разъяснения: "Отец мой произно­сил нашу фамилию - Бальмонт, я стал произносить из-за каприза одной женщины -Бальмонт. Правильно, я думаю, первое. Тем более, что эта фамилия литовская. Дед мой звался Балмут. Позднее фамилия в документах меняется," - писал поэт в 1937 году. Но, несмотря на то, что правильным сам поэт считает ударение на первом, традиция закре­пила ударение на втором слоге, так он и вошел в историю поэзии все из-за того же ка­приза Бальмонтом.

Отец поэта, Дмитрий Константинович, имел небольшое имение Гуинищи в 10
верстах от города Шуи, где 4 июня 1867 года родился его сын Константин Дмитриевич.
Отец всю свою жизнь прослужил в Шуйском уезде, был мировым посредником, судьей, председателем Уездной земской Управы. Бальмонт вспоминал отца как не­обыкновенно тихого, доброго, молчаливого человека, ничего не ценившего в мире, кроме вольности, деревни, природы и охоты. "Не сделавшись сам охотником - с ним, еще в самом начальном детстве, я глубоко проник в красоту лесов, полей, болот и лесных рек, которых так много в моих родных местах".

Большую роль в жизни Бальмонта играла мать, Вера Николаевна, урожденная Лебедева, женщина властная, неординарная. Поэт любил подчеркивать, что по матери он татарского происхождения и предок его был монгольский князь Белый Лебедь Золо­той Орды. Вера Николаевна играла заметную роль в жизни города Шуи, она была то,

что называется душой общества. Устраивала любительские спектакли, писала заметки в местной печати. "Из всех людей, - вспоминал Бальмонт, - моя мать, высокообразован­ная, умная и редкостная женщина, оказывала на меня в моей поэтической жизни наи­более глубокое влияние. Она ввела меня в мир музыки, словесности, истории, языко­знания. Она первая научила меня постигать красоту женской души, а этой красотой, полагаю - насыщено все мое творчество."

Второй ведущий.

В 1885 году Бальмонт знакомится с В.Г. Короленко.  Юный Бальмонт дарит ему

тетрадь своих стихотворений и в феврале 1886 году получает от Короленко письмо с подробным разбором стихов и доброжелательным отзывом.

В 1885 году, в декабрьском номере петербургского "Живописного обозрения" появляются три стихотворения Бальмонта. Этот год поэт принимает за точку отчета своей литературной деятельности.

Суворовец читает стихотворение "Безглагольность".

Есть в русской природе усталая нежность, Безмолвная боль затаенной печали, Безвыходность горя, безгласность, безбрежность, Холодная высь, уходящие дали.

Приди на рассвете на склон косогора,-

Над зябкой рекою дымится прохлада, Чернеет громада застывшего бора,

И сердцу так больно, и сердце не радо.

 

Недвижный камыш. Не трепещет осока. Глубокая тишь. Безглагольность покоя. Луга убегают далёко-далёко.

Во всем утомленье - глухое, немое.

Войди на закате, как в свежие волны,

В прохладную глушь деревенского сада, -

Деревья так сумрачно – странно – безмолвны,

И сердцу  так грустно, и сердце не радо.

 

Как будто душа о желанном просила,

И сделали ей незаслуженно больно.

И сердце простило, но сердце застыло,

И плачет, и плачет, и плачет невольно.

Сообщение суворовца.

Осенью 1886 года Бальмонт поступает на юридический факультет Московского

университета. Но стать дипломированным правоведом ему не удается - через год его
арестовывают за участие в студенческих волнениях и после трехдневного заключения в
Бутырской тюрьме высылают на родин), в Шую. Еще через год Бальмонт делает новую
попытку получить высшее образование, в 1889 году поступил в Ярославский лицей
юридических наук, но задержался и там ненадолго. Тем более, что не его долю к этому
времени уже выпадают новые заботы: в феврале 1889 года он женится на дочери шуй­-
ского фабриканта Ларисе Михайловне Горелиной - девушке крайне избалованной, ка­п-
ризной и эксцентричной. С нею поэт совершает путешествие на юг и на Кавказ - это,
пожалуй, первое большое его путешествие. У Бальмонта родился сын Николай. Но
первый брак поэта оказался на редкость неудачным. Постоянные разлады с женой доводят его до попытки самоубийства - 13 марта он выбросился из окна третьего этажа, получив серьезные травмы, лечился более года и в результате всю жизнь прихрамывал. "Когда весь изломанный и разбитый я лежал, - вспоминал Бальмонт, - на холодной ве­сенней земле, я увидел небо безгранично высоким и недоступным. Я понял в те мину­ты, что моя ошибка двойная, что жизнь бесконечна." Этот эпизод стал его небом Ау­стерлица, прозрением, в корне изменившим его взгляды на жизнь. Тяжелые переломы, травмы, полученные при падении, почти на целый год приковали поэта к постели, и за год вынужденного заключения в его мировоззрении совершился переворот.

 

Суворовец читает стихотворение "Бог и дьявол".

Я люблю тебя, Дьявол, я люблю тебя, Бог, Одному - мои стоны, и другому - мой вздох, Одном - мои крики, а другому - мечты,

Но вы оба велики, вы восторг  Красоты.

Я как туча блуждаю, много красок вокруг,

То на север иду я, то откинусь на юг.

То далеко, с востока, поплыву на закат,

И пылают рубины, и чернеет агат.

О, как радостно жить мне, я лелею поля,

Под дождем моим свежим зеленеет земля,

И змеиностью молний и раскатом громов

Много снов я разрушил, много сжег я домов.

В доме тесно и душно, и минутны все сны,

Но свободно - воздушна эта ширь вышины, После долгих мучений как пленителен вздох,

О, таинственный Дьявол, о , единственный Бог!

Сообщение суворовца.

Это событие совпало с другим, не менее драматичным в судьбе Бальмонта: он

выпустил в 1890 году в Ярославле первый сборник, в который вошло 21 оригинальное стихотворение и около 70 поэтических переводов. Юный поэт переоценил свои воз­можности, издав эту бледную и беспомощную книгу. К счастью, он вовремя понял оп­рометчивость и преждевременность этого поступка, скупил весь тираж и уничтожил его... Позднее поэт эти два события осмыслит как указание перста судьбы, и его двой­ная попытка самоубийства (как человека и поэта) толковалась им как ступень перерож­дения-воскресения для новой, полноценной жизни. Об этом он расскажет через пять лет в стихотворении "Воскресший".

"В долгий год, - признался он, - когда я, лежа в постели, уже не чаял, что когда-нибудь встану, я научился от предутреннего чириканья воробьев за окном и от лунных лучей, проходивших через окно в мою комнату, и от всех шагов, достигавших до моего слуха, великой сказке жизни. И когда, наконец, я встал, душа моя стала вольной, как ветер в поле, а творчество расцвело буйным цветом".          

 

Первый ведущий.

Интересную версию о том. как Бальмонт стал поэтом, поведал Н. Гумилев.

Выход сборника "Собрание сочинений" (Ярославль, 1890) пришелся на тот же год, что и самоубийство, и ничего, кроме новых огорчений, не принес. Правда, и в этом поражении поэт сумел позднее отыскать горький, но полезный урок. Как он вспоми­нал, эти стихи "вызвали насмешки моих товарищей-студентов.

 

Суворовец читает стихотворение "Отчего мне так душно?"

Отчего мне так душно? Отчего мне так скучно?

Я совсем остываю к мечте.

Дни мои равномерны, жизнь моя однозвучна,

Я застыл на последней черте.

Только шаг остается, только шаг быстрокрылый,

       И уйду я от бледных людей.

Для чего же я медлю пред раскрытой могилой? Не спешу в неизвестность скорей?

Я не прежний веселый, полубог вдохновенный,

Я не гений певучей мечты,

 Я угрюмый заложник, я тоскующий пленный,

Я стою у последней черты.

Только миг быстрокрылый, и душа альбатросом.

Унесется к неведомой мгле.

Я устал приближаться от вопросов к вопросам,

Я жалею, что жил на земле.

Второй ведущий.

Действительно, начало 90-х годов отмечено почти подвижническим служением

литературе: без образования, без прочных средств к существовании, после  тяжелой личной драмы, автор единственной книжки стихов, не замеченных критикой и осмеян­ных друзьями и близкими, поэт самоотверженно и увлеченно переводит английского поэта Шелли, хотя на первых порах удается опубликовать лишь незначительную часть этих переводов. Шелли, наряду с Кальдероном, остается ключевой фигурой среди тех многих, которых переводил Бальмонт. Увлечение им пройдет через всю жизнь. Пере­воды Шелли будут опубликованы в семитомном собрании сочинений английскою по­эта, выходившим в 1893 - 1897 годах, и принесут первый успех. Они привлекли внима­ние знатоков литература, благодаря им произошло знакомство Бальмонта с просвещен­ным адвокатом-меценатом князем Александром Ивановичем Урусовым, сыгравшим важную роль в становлении молодого поэта. Урусов был поклонником новейшей фран­цузской литературы, знатоком и любителем Флобера, пропагандистом Бодлера. Он по­мог Бальмонту приобщиться к миру новейшей зарубежной литературы и философии, существенно расширил умственные горизонты поэта, ограниченные до той поры не­хитрым кодексом постнадсоновской традиции. Еще более важную роль сыграло зна­комство с адвокатом и меценатом князем Александром Ивановичем Урусовым в само­определении молодого поэта. Именно он впервые заставил Бальмонта задуматься о природе своего дарования, сильных и слабых его сторонах. "Вы виртуоз ритма, только вы злоупотребляете легкостью версификации и не даете кристаллизироваться вдохно­вению. Все-таки у вас есть свой стиль, которого больше ни у кого нет," - писал Урусов Бальмонту 13 мая 1900 года. И такого рода советы играли большую роль в творческой судьбе поэта на самом первом, начальном отрезке, когда он не был еще избалован вни­манием критики и читателей. В мемуарном очерке Бальмонт писал: "Урусов первым

подчеркнул мне самому... то. что жило во мне, но чего я еще не понимал ясно: любовь к поэзии созвучий, преклонение перед звуковой музыкальностью, которая влекла меня, и которой я в тоже время боялся отдаться под влиянием литературных предрассудков, казавшихся мне тогда, как они кажутся мне теперь тысячами непреложной истины. Урусов помог моей душе освободиться, помог мне найти самого себя."

Первый ведущий.

С середины 90-х годов начинает расти известность Бальмонта. После выхода

сборника "Под северным небом" (1894) он получает возможность широко печататься.
Следующий сборник "В безбрежности" (1895) выходит в самый разгар войны, которую
с ожесточением вела печать против зарождающегося русского символизма, или декадентства, как предпочитали называть это течение противники, чтобы подчеркнуть, что оно олицетворяет вырождение, упадок искусства. Но даже отмечая в стихах Бальмонта влияние символизма, критика не столько порицала молодого поэта, сколько сожалела, что модное поветрие коснулось и его таланта. Оттенок скандальности, сопряженный в те годы со званием символиста, шел скорее к выгоде поэта, имя которого запомина­лось, постоянно мелькая на страницах печати, что обеспечивало, что на современном языке называется паблисити. Начинавший пробуждаться интерес к поэту,  подстегивал шумный роман с поэтессой Миррой Лохвицкой, и совокупность всех этих  обстоятельств привела к тому, что к выходу из печати сборника "Горящие здания" (1900) в его жизнь пришла настоящая слава. При этом Бальмонт стал первым поэтом-символистом, получившим достаточно широкое читательское признание.

С конца 90-х годов образ жизни Бальмонта становится почти кочевым. "Баль­монт путешествовал больше, чем все русские писатели вместе взятые," - писал по это­му поводу Вячеслав Иванов, указывая на характерную черту судьбы Бальмонта. Охота к перемене "одолевала поэта всю жизнь и была добровольным крестом". При этом он не обнаруживал каких-нибудь стойких пристра­стий и тяготений: Франция, Испания, Голландия, Англия, Италия, Бельгия, Швейцария, Мексика, США, Норвегия, Япония - вот далеко не полный перечень стран, в которых побывал Бальмонт, начиная с конца 90-х годов и до революции, не говоря о путешест­виях внутри России. Некоторые из этих стран, например, Францию, Бальмонт не только посещал, но годами там жил. В 1912 году он совершил кругосветное путешествие, маршрут которого пролегал через самые экзотические уголки мира - Канарские остро­ва, мыс Доброй Надежды, остров Таскания, Южную Австралию, Новую Зеландию, Полинезию, Новую Гвинею. Индонезийские острова и Индию.  Этому одиннадцатимесяч­ному путешествию посвящен очерк "Острова счастливых".

Суворовец читает стихотворение "Я ненавижу человечество".

Я ненавижу человечество,

Я от него бегу спеша.

Мое единое отечество –

Моя пустынная душа

 

С людьми скучаю до чрезмерности.

Одно и то же вижу в них.

Желаю случая, неверности,

Влюблен в движение и в стих.

 

О, как люблю, люблю случайности. Внезапно взятый поцелуй,

И весь восторг - до сладкой крайности,

И стих, в котором пенье струй.

Второй ведущий.

Поэт был благодарным гостем: "страной-поэмой" называл он, например, Япо­нию, сравнивая свое пребывание в ней с волшебным сном. Вернувшись из путешествия по Сибири в Петербург, Бальмонт писал Полякову С.А.: "Как скучны наши столицы после интересного странствия как мое! Мне кажется, что я летел по лесу и над лугом, и в степи - и вот я в клетке. Я уже хотел бы опять ехать куда-нибудь, и нахожу, что в ва­гоне союз красивее и спокойнее, чем в скованности квартиры. Гунны были правы, на­зывая дома гробами".

Постоянные странствия диктовались на только географическим любопытством и жаждой новых впечатлений. Путешествия были способом приобщиться к жизни друго­го народа, а главное - к его литературе. Результатом почти всех поездок неизменно становились новые переводы, поэт был страстным перелагателем и пропагандистом по­эзии всех тех стран и земель, которые успел посетить за свою жизнь. Подготовка к лю­бому из путешествий начиналась для него с изучения языка. "Языков иностранных знаю много, 13-14, - признавался он в конце жизни, - изучал более, чем это число, все европейские, некоторые восточные и океанские". Добавим, что почти со всех этих язы­ков он пробовал переводить.

Стремясь объяснить своеобразие лирики Бальмонта, современники пытались объявить ее законченным выражением психологии горожанина. "Его устами впервые

властно и решительно заговорил город, и какой странной и неожиданной показалось оторопевшему пошехонском человеку эта умелая, торопливая речь,"- писал К. Чуковский, в убыстряющемся темпе жизни города критик видел источник и причину подвижности и изменчивости внутреннего мира Бальмонта, стих которого "бежит и не дает вам опомниться, вы еле поспеваете за ним, как провинциальный дядюшка за сто­личным племянником". Бальмонта как истинного поэта города, Чуковский называл им­прессионистом поневоле: жизненный темп таков, что не дает глазу ни на чем задержи­ваться, детально разглядеть и запечатлеть".

В  1886 году Бальмонт женился на Е. А. Андреевой. Второй брак был несравнен­но счастливее первого. Е. Андреева сопровождала мужа в путешествиях.

Суворовец читает стихотворение "Один из итогов".

В конце концов я твердо знаю,

Кто мы, что мы, где я, в чем я.

Всю неразрывность принимаю,

И вся Вселенная - моя.

 

Я знаю все ее стихии,

Я слышал все ее слова.

И здесь являясь не впервые, Моя душа опять жива.

 

Из тех планет, что были стары,

Я много новых создаю. Неумирающие чары

И Возрождение пою.

 

Металлов мертвенные слитки Бросаю в нестерпимый жар,

И - впервозданьи, и - в избытке,

                       И свеж, и юн - кто был так стар.

 

Я знаю все. Но есть забвенье.

И страшно-сладко мне забыть,

И слушать пенье, видеть звенья,

И ненавидеть, и любить.

 

Моя заманчивая доля -

Быть вольным даже и в цепях.

О, да, я воля, воля,

Я жизнь, я смерть, я страсть, я страх...

 

Сообщение суворовца.

В 1905 году стал еще одним переломным годом жизни Бальмонта, ибо открыт

счет длительным скитаниям поэта, оторвавшим его надолго от родины. В марте он из Парижа отправляется за океан - в США и Мексику. Возвраты в Россию для поэта рис­кованны: ему не забыты ни "Маленький Султан", ни другие революционные стихи, появившиеся в периодике. Угроза ареста становится все более реальной. И поэт уезжа­ет в эмиграцию. Надолго. На семь с половиной лет. В 1912 году поэт совершает круго­светное путешествие.

Начало первой мировой войны он застает в Париже. Для него, как и для многих, ненавидевших кровь и насилие, это событие представилось безумным кошмаром. Бальмонт всеми силами стремится на родину. Но ехать ему приходится кружным пу­тем- через Англию, Норвегию, Швецию. В мае 1915 года он, наконец, дома. Но долго усидеть на одном месте, будь то Москва или Петербург, Бальмонт просто не в состоя­нии. Его влекут уже не пышные, сказочные острова, а бескрайность российских про­сторов. Он пускается в долгое турне и целый год колесит по дорогам страны. С сентяб­ря и до конца 1915 года он объезжает города от Кавказа до Урала, выступая с лекциями и читая стихи. В феврале 1916 года он решает проехать всю Россию с запада на восток, от Украины до Владивостока и Хабаровска.

Роковые события 1917 года Бальмонт принял восторженно. В 1918 году он вы­пускает брошюру с очень бальмонтовским заглавием "Революционер я или нет". По­нятно, что ответ на этот риторический вопрос вполне однозначен. Он выступает с лек­циями и стихами перед самыми пестрыми аудиториями, пишет строки, посвященные "победившим" рабочим и крестьянам. Правда, гражданская война со всеми ее послед­ствиями вызывает у Бальмонта серьезное охлаждение по отношению к революции.

Первый ведущий.

27 февраля 1918 года он принимает участие в знаменитых выборах "короля по­этов", которым, как известно, был признан Игорь Северянин. Второе место досталось Маяковскому, а Бальмонт занял последнее из "призовых".

В марте 1920 года в Колонном зале Дома Союзов проходит торжественный ве­чер, посвященный 30-летию литературной деятельности Бальмонта. Поэтические книги "Перстень" и "Семь поэм" выходят в свет тоже в 1920 году-. В марте этого же года поэт обратился с ходатайством к А. Луначарскому о заграничной командировке на год. Этот год продлился более двух десятилетий... 25 июня 1920 года Бальмонт вместе со своей третьей женой Е.К. Цветковской и дочерью Миррой покидает Москву навсегда.

Почему же он не вернулся? Как ответить на этот вопрос? Возможно, ждал, когда

утихомирятся "революционный" хаос, да не дождался. Конечно, усилился его  скепсис

по отношению к Советской власти. А потом - с кем ему было оставаться в России?

Большинство друзей покинуло страну. На родине в 1921 умирает Блок, а через три года Брюсов. Ю. Балтрушайтис его давний друг, приняв литовское гражданство, становится послом этой молодой страны сначала в Москве, а потом в Париже. К тому же, мы знаем, что Баль­монт давно сроднился с Францией. Но только в эмиграции поэт почувствовал, что эта теплая и гостеприимная страна все же не более, чем мачеха. Нерусское слово "носталь­гия" стало таким типично русским понятием. Тоска по родине - тема позднего Баль­монта.

Бальмонт умер от воспаления легких в ночь на 24 декабря 1942 года. Немногие пришли сказать ему последнее "прости": Б. Зайцев, Ю. Терапиало, Ю. Балтрушайтис... он ушел, благословив этот мир, над которым сияло и вечно будет сиять его солнце.

Звучит песня, напитанная суворовцами на стихи Бальмонта "Камыши".

Полночной порою в болотной глуши

Чуть слышно, бесшумно, шуршат камыши.

 

О чем они шепчут? О чем говорят?

О чем огоньки между ними горят?

 

Мелькают, мигают - и снова их нет.

И снова забрезжил блуждающий свет.

 

Полночной порой камыши шелестят.

В них жабы гнездятся, в них змеи свистят.

 

В болоте дрожит умирающий лик. То месяц базовый печально поник.

 

И тиной запахло. И сырость ползет. Трясина заманит, сожмет, засосет.

 

"Кого? Для кого? - камыши говорят,-  Зачем огоньки между ними горят?"

 

Но месяц печальный безмолвно поник.

Не знает. Склоняет все ниже свой лик.

 

И вздох повторяя погибшей души,

Тоскливо, бесшумно, шуршат камыши.

Преподаватель: А теперь обратимся к доске. Мой выбор пал на это стихотворе­ние, так как мне кажется, что оно очень хорошо подходит к теме нашего урока.

Преподаватель читает стихотворение К. Бальмонта "Славянское древо».

Последнее время все больше места отводится темам, раскрывающим истоки родного языка и культуры, позволяющим осмыслить духовные корни своего народа в связи с общечеловеческим развитием.

Лирика Бальмонта определенно отражает глубинную связь национального с миро­вым, и прежде всего - в использовании мифологических и фольклорных образов. Од­ним из ключевых в ней выступает образ мирового древа, воплощающий  универсальную концепцию мира.

Давайте проанализируем это стихотворение К. Бальмонта.

Преподаватель читает все стихотворение, а на доске написаны заключительные части стихотворения.

Образ мирового древа, воплощающий универсальную концепцию мира. Где дре­во - воплощение стержневого начала в строении - "ось мира"; отсюда трансформация этого образа (мировой столп, гора, первочеловек, храм, обелиск, трон, лестница, цепь).

Таким образом, условное изображение древа представляет основные зоны все­ленной: временную, генеалогическую, пространственную, воплощающую стихии и свя­занные с ними явления:

     Корни - прошлое - предки - подземное царство - вода    истоки бессознательного

    Ствол - настоящее - нынешнее поколение - земля - реализация сознательного;

     Крона - будущее - потомки - огонь, воздух - сверхсознание.

      Горизонтальная структура дерева отражает основные характеристики упорядо­ченного мира: тьму и свет, зло и добро, хаотическое и организованное.

Место человека в общей системе мира: человек подобен вселенной.

Мировое древо "выступает как посредствующее звено между вселенной (макро­космосом) и человеком (микрокосмосом) и является местом их пересечения". Поэтому соотношение мирового древа и человека можно представить в виде человека, слитого с древом, когда нога уходят в корни, а руки превращаются в ветви кроны.

Вопрос:О чем это стихотворение?

Предполагаемый ответ суворовцев:Это и реальное древо, и символ Мира, страны, России.

Вопрос: Реальное ли дерево представлено в стихотворении? Какие традицион­ные черты можно увидеть в этом образе? (Иначе говоря, на какие традиционные корни он опирается?)

Предполагаемый ответ:Общий характер образа, который представляет не ре­альное, а фантастическое "древо". Используя схему, суворовцы отвечают, что, во-первых, славянское древо, как мировое воплощает общее представление о мире; во-вторых, оно организует вселенское пространство; в-третьих, отражает все зоны вселен­ной: пространственную (подземное царство, земля и небо); временную (прошлое, на­стоящее и будущее); генеалогическую (предки, нынешнее поколение, потомки): зоны стихий (вода, земля, огонь) и др; в-четвертых, мировое древо служит местом пересече­ния вселенной и человека. И добавляют, что данный образ в стихотворении Бальмонта имеет национальный характер. Облик древа включает принцип объединения признаков различных деревьев в одно дерево. Действительно, в нем красота и огонь калины, го­речь рябины, сила дуба, вечная зелень ели и сосны, трепет осины, свет березы, слезы серебряной ивы, стройность тополя, запах липы, колдовство цветущих деревьев сире­ни, яблонь и вишен, черемухи, резная зелень клена (Райское дерево).

Преподаватель:основная идея древа жизни связана с жизненной силой, вечной жизнью, бессмертием, хранящимся в нем.

Вопрос: Как эти свойства выражены в бальмонтовском Древе?

Предполагаемый ответ:Мотив вечного цветения звучит в самом начале стихо­творения и в последующих частях. И подчеркнуто в итоге: "Но лишь не забудем ... Зе­леное Древо цветет."

Вопрос: Как подчеркнута идея вечности, связанная с жизненной силой Древа, а вместе с ним и судьбой России в данном стихотворении?

Предполагаемый ответ:Это подчеркивается через символическое изображение его недоступности для злых, темных сил, неподвластности иxвоздействию.

И туча протянется, с молнией, громом.

Как дьявольский омут, как ведьмовский сглаз,

Но Древо есть терем, и этим хоромам

Нет гибели, вечен их час.

Вопрос:Найдите строки в заключительной части стихотворения, где тема столкновения добра и зла, темных и светлых сил выражена через градационные сла­вянские символы?

Предполагаемый ответ:Это средняя строфа заключительной части, в которой злое, темное начало представлено образами туч, молний, грома и усилено сравнениями:

И туча протянется, с молнией, громом.

Как дьявольский омут, как ведьмовский сглаз...

Вопрос:Описывается ли здесь борьба, сражение, сокрушение враждебных сил? Нет. Почему?

Предполагаемый ответ:Славянское Древо хранит в себе тайну жизнестойко­сти славянского мира. Терем - высокое сооружение, с крышей, стремящейся в небо. Терем - символ неба, наличие купола для него обязательно. Хоромы - это и "нечто на­рядное, высокое, воздушное", и в то же время "устойчивый дом, срубленный из теса­ных бревен, защита, крепость". Поэт объединяет, обратившись к глубинной народной памяти, образы дерева и дома. Это порождает глубину символа славянского мира, соединившего в себе землю и небо, прочность корневых основ и устремленность к высо­там духа; в этом - его непобедимая сила, залог вечной жизни. Незыблемость добра под знаком вечности лишает зло силы, - вот почему "свежительны бури, рожденье в них чуда". Мотив вечности завершает, замыкает стихотворение: "И вечно нам, вечно, как сон изумруда. Славянское Древо цветет".

Преподаватель:Таким образом, вечный источник красоты, добра и чуда - вот что такое Славянское Древо, воплощение Мирового.

Это образ прекрасного и вечною славянского мира, впитавшею в себя вселен­ские соки из глубин земли и небесных высот, из невидимого источника народного духа. Всякий,  приобщившийся к нему, черпает эту силу и укрепляется духовно.

Так и мы, приобщившись к творчеству Константина Бальмонта, укрепляемся ду­ховно.

Проверим свои творческие силы и возможности. Зачитываются лучшие работы суворовцев.

Задание: Допишите стихотворение, используя лексику и слова-символы Кон­стантина Бальмонта:

 

Можно жить с закрытыми глазами.

                       Не желая в мире (ничего),

                      И навек проститься с (небесами),

                       И понять, что все (кругом) (мертво).

 

Можно жить (безмолвно), (холодея), Не считая (гаснущих) (минут),

Как живет (осенний) лес, (редея),

Как мечты (поблекшие) (живут).

Можно все (заветное) (покинуть), Можно все (бесследно) (разлюбить). Но нельзя к минувшему (остынуть), Но нельзя о (прошлом) (позабыть)\

 

Заключительное слово учителя.

"Если бы надо было дать, - писала о нем Цветаева. - Бальмонт одним словом, я

бы, не задумываясь, сказала: Поэт... я бы не сказала так ни о Есенине, ни о Мандель­штаме, ни о Маяковском, ни о Гумилеве, ни даже о Блоке. Ибо в каждом из них, кроме поэта, было еще нечто, большее или меньшее, лучшее или худшее, но еще нечто. Даже у Ахматовой была молитва - вне стихов. В Бальмонте же, кроме поэта, нет ничего." Задание на самоподготовку: смотрите приложение.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Литература:

1. Гончаров БП. "Анализ поэтического произведения";
2. Лубянская Г.И. "Разноликая лирика";
3. Банникова Н.В. "Серебряный век русской поэзии";
4. Бальмонт К.Д. "Где мой дом";
5. Бальмонт К.Д. "Стозвучные песни";
6. Веселовский А.Н. "Историческая поэтика";
7. Колесов В.В. "Мир человека в слове Древней Руси";
8. Эппггейн М.Н. "Природа, мир, тайник Вселенной...";

Приложение.

Задание 1.

В конце XIXначале XXвека в литературе сформировалось три основных мо­дернистских течения "новой литературы". По характерным признакам определите эти направления в литературе:

1. Авангардистское течение, сформировавшееся на принципах бунтарства, анар­хичности мировоззрения, выражающее массовое настроение толпы, отрицающее куль­турные традиции, делающее попытку создания искусства, устремленного в будущее.
2. Модернистское течение, утверждающее индивидуализм, субъективизм, инте­рес к проблеме личности. Основным принципом эстетики является "искусство для ис­кусства", "тайнопись неизреченного", недосказанность, замена образа.
3. Модернистское течение, сформировавшееся на принципах отказа от мистиче­ской туманности; создание зримого, конкретного образа, отточенность деталей, пере­кличка с минувшими литературными эпохами.
   • символизм                 □ акмеизм                                  футуризм

Задание 2.

1. Д. Бурлюк,  В. Хлебников, В. Маяковский, В. Каменский.
2. Д. Мегкий, З. Гигатиус, К. Бальмонт, В. Брюсов, А. Блок, А. Белый.
3. А. Ахматова, М. Кузмин, Н. Гумилев, О. Мандельштам, С. Городецкий.
   •  символизм                ¨акмеизм                              ¨футуризм

Задание 3.

Познакомившись с образцами лирики К. Бальмонта, В. Брюсова и М. Кузьмина, со­отнесите приведенные особенности творчества с лирическими героями названных по­этов:

1. Непостоянство, переменчивость настроений, жажда слияния с мировыми сти­хиями.
2. Стабильность мироощущения, поэтизация твердых качеств характера, стрем­ление с систематизации, строгая логика.
3. Многозначительность, игровое начало, пафос, музыкальность.

 ¨Брюсов                               ¨Кузьмин                             ¨Бальмонт